Из официальных источников известно следующее. В Писцовых книгах за XVII век Букина названа пустошью. На карте Москвы 1766 года показана деревня Букина у речки. Очень хорошо видно ее на карте генерального межевания 1767 года. В то время она была очень маленькой (проживал здесь 21 мужчина),   принадлежала графу  Ивану Ларионовичу Воронцову и входила в его большое Киовское имение наряду с деревнями Дерягина, Нестериха, Сумароково, Горки, Еремино, Абакумово и Тимошанино (Богородское).

На карте середины XIX века мы видим деревеньку, протянувшуюся перпендикулярно к речке, и отходящие от нее проселочные дороги к Катюшке,   Киово и через Сумароково к Дмитровскому тракту. На северо-восточной окраине располагалось старообрядческое кладбище (сейчас это территория школы №7). В то время деревня принадлежала графу Виктору Никитовичу Панину. В 1859 году в ней было 6 дворов, где проживали 19 мужчин и 23 женщины.

Подворная перепись, проведенная в 1869 году, показала, что в деревне Букино Марфинской волости есть 10 дворов, 10 деревянных домов. «Жители наличные: 20 мужчин, 19 женщин; приписные: 28 мужчин, 24 женщины; в том числе отлучившиеся: 8 мужчин, 5 женщин; грамотные: 3 мужчины; скота: 5 лошадей, 4 коровы, 4 мелкого». В 1870 году в Букино проживало 42 человека (23 мужчины и 19 женщин), в 1873 году – 46 человек (23 мужчины и 23 женщины). В 1886 году в деревне было 50 жителей, два тесемочных заведения.

К 1899 году население увеличилось до 67 человек. В деревне находилось частное владение крестьянина Ивана Семенова (15 десятин). Перед Первой мировой войной в Букино насчитывалось уже 12 домов, а подчинялась деревня Марфинскому волостному правлению.
Деревня жила размеренной крестьянской жизнью. Вокруг Букино располагались поля.

Вспоминает Г.Филимонова:
- Площадь полей была невелика, поэтому добавляли участки леса. Например, дяде Андрею Титову дали кусок там, где сейчас ТДЦ «Невский». Он добросовестно его окопал. Так впоследствии, в 50-х годах, и дорога прошла с изгибами. А нам дали участок с влажным осинником там, где сейчас стоят гаражи у ЛЦГБ. Он назывался Кирсанов надел. За грибами туда ходили все, а заготавливать хворост имели право только Кирсановы.

Выращиваемых продуктов питания не хватало. Крестьяне вынуждены были искать приработок. Одни букинцы работали на фабрике у Крестовниковых (дорога грунтовая шла на Поляну), другие на дому делали пуговицы из кости,  дед и отец зарабатывали деньги в мастерских Зингера в Москве. Ездили на паровике, который ходил два раза в день – утром и вечером.

На телеге ездил приказчик и возил мешки с мукой. Маме он оставлял несколько мешков в долг, зная, что, когда отец привезет зарплату, она рассчитается.

После революции деревня Букино стала относиться к Киовскому сельсовету Лобненской (после 1918 года Трудовой) волости, а в 1925 году в результате разукрупнения – к Горкинскому сельсовету. Согласно переписи 1926 года, здесь было 25 хозяйств, из них 14 крестьянских, жили 68 человек (39 мужчин и 29 женщин).  В справочнике 1927 года о Букино написано следующее: «В 2 км от станции, окружена с трех сторон лесом. Среди ее 20 крестьянских домиков можно найти помещение рублей за 10 в месяц». Справочник по населенным местам Московской губернии за 1929 год указывает также, что в деревне находились сельсовет и школа I ступени (местные жители это отрицают).

Вспоминает Г.Филимонова:
- Деревня Букино стояла там, где сейчас улица Чкалова. Первыми жителями были семьи Кирсановых и Титовых,  потом приехали Моховы, Евпловы. Стояли хорошие, добротные дома в 3-5 окон на улицу. Внутри домов ставили перегородки. У каждого двор просторный, крытый, чтобы было сухо и чисто. Обязательно  было место для хранения сена. Никаких номеров у домов не было, они появились, когда были созданы сельсоветы. Долгие годы деревенские дома были только на одной стороне улицы. А через дорогу стояли амбары, конюшни. На нечетной стороне дома появились позже. Один дом в деревне был небольшим, подслеповатым, его построили в 30-х годах. Часть рощи между Букино и ул.Ленина мы называли «докны». Потому что окна домов смотрели на эти березы. А лес за Нестерихой звался Балтутихой, не знаю почему.

Там, где сейчас телеателье, перед войной построились Корягины. Там было два пруда. Все утки и гуси деревни выросли на них. Колодцев было два: один у речки, глубокий, другой – на противоположном конце, неглубокий, но с очень вкусной водой. Рядом стоял столб с железкой, при помощи которой возвещали о пожаре. (Колодцы и пруды закопали, когда началось интенсивное строительство).

Березовая роща тогда была молоденькая, подходила почти к крайнему дому. В лесу было  полно  грибов.

Летом 1941 года около нашего Букино военные строители начали пилить березы, устраивая полосу препятствия для танков противника. От Нестерихи до станции выкопали ров. А жители начали копать себе убежища – длинные траншеи.

В декабре немцам не удалось завладеть деревней, враг был остановлен в Нестерихе. А на краю букинского леса, за речкой, на ржаном поле были позиции наших минометчиков. И война дала о себе знать много лет спустя: несколько ребятишек погибли от взрыва, когда пытались разобрать мину.

Вспоминает Г.Филимонова:
- В нашем доме был госпиталь. Раненых на носилках подавали через окно, для этого аккуратно выставили раму. Говорили, что немецких разведчиков видели у букинского кладбища.
После отхода немцев на нашем участке мы обнаружили мертвого красноармейца. Похоронили его у ограды кладбища. (Кстати, кладбище при строительстве микрорайона не все перенесли, некоторые могилы остались до сих пор. Когда проводили дорогу за седьмой школой, была еще деревянная ограда).

Букинские подростки находили под снегом убитых лошадей и тащили домой куски мяса. Когда сошел снег, мы пошли в поле искать картошку, вернее то, что от нее осталось. Лепешки из этих кусочков называли «кавардашки».

Т. Рогова